Неточные совпадения
Княжна Варвара была тетка ее мужа, и она давно
знала ее и не уважала. Она
знала, что княжна Варвара всю жизнь свою провела приживалкой у богатых
родственников; но то, что она жила теперь у Вронского, у чужого ей человека, оскорбило ее за родню мужа. Анна заметила выражение лица Долли и смутилась, покраснела, выпустила из рук амазонку и спотыкнулась на нее.
— Да ведь соболезнование в карман не положишь, — сказал Плюшкин. — Вот возле меня живет капитан; черт
знает его, откуда взялся, говорит —
родственник: «Дядюшка, дядюшка!» — и в руку целует, а как начнет соболезновать, вой такой подымет, что уши береги. С лица весь красный: пеннику, чай, насмерть придерживается. Верно, спустил денежки, служа в офицерах, или театральная актриса выманила, так вот он теперь и соболезнует!
— А, так вот оно что-с! — Лужин побледнел и закусил губу. — Слушайте, сударь, меня, — начал он с расстановкой и сдерживая себя всеми силами, но все-таки задыхаясь, — я еще давеча, с первого шагу, разгадал вашу неприязнь, но нарочно оставался здесь, чтоб
узнать еще более. Многое я бы мог простить больному и
родственнику, но теперь… вам… никогда-с…
Он, однако, изумился, когда
узнал, что приглашенные им
родственники остались в деревне. «Чудак был твой папа́ всегда», — заметил он, побрасывая кистями своего великолепного бархатного шлафрока, [Шлафрок — домашний халат.] и вдруг, обратясь к молодому чиновнику в благонамереннейше застегнутом вицмундире, воскликнул с озабоченным видом: «Чего?» Молодой человек, у которого от продолжительного молчания слиплись губы, приподнялся и с недоумением посмотрел на своего начальника.
—
Знаешь ли что? — говорил в ту же ночь Базаров Аркадию. — Мне в голову пришла великолепная мысль. Твой отец сказывал сегодня, что он получил приглашение от этого вашего знатного
родственника. Твой отец не поедет; махнем-ка мы с тобой в ***; ведь этот господин и тебя зовет. Вишь, какая сделалась здесь погода; а мы прокатимся, город посмотрим. Поболтаемся дней пять-шесть, и баста!
— А
знаете, — сказал он, усевшись в пролетку, — большинство задохнувшихся, растоптанных — из так называемой чистой публики… Городские и — молодежь. Да. Мне это один полицейский врач сказал,
родственник мой. Коллеги, медики, то же говорят. Да я и сам видел. В борьбе за жизнь одолевают те, которые попроще. Действующие инстинктивно…
— Домохозяин ее… тоже очень темный человек. Не
знаете, — он
родственник ей? — спросил Гогин.
— Эх, ты! Не
знаешь ничего. Да все мошенники натурально пишут — уж это ты мне поверь! Вот, например, — продолжал он, указывая на Алексеева, — сидит честная душа, овца овцой, а напишет ли он натурально? — Никогда. А
родственник его, даром что свинья и бестия, тот напишет. И ты не напишешь натурально! Стало быть, староста твой уж потому бестия, что ловко и натурально написал. Видишь ведь, как прибрал слово к слову: «Водворить на место жительства».
Другая причина — приезд нашего
родственника Бориса Павловича Райского. Он живет теперь с нами и, на беду мою, почти не выходит из дома, так что я недели две только и делала, что пряталась от него. Какую бездну ума, разных знаний, блеска талантов и вместе шума, или «жизни», как говорит он, привез он с собой и всем этим взбудоражил весь дом, начиная с нас, то есть бабушки, Марфеньки, меня — и до Марфенькиных птиц! Может быть, это заняло бы и меня прежде, а теперь ты
знаешь, как это для меня неловко, несносно…
— Вот видишь, свидания с политическими даются только
родственникам, но тебе я дам общий пропуск. Je sais que vous n’abuserez pas… [Я
знаю, что ты не злоупотребишь…] Как ее зовут, твою protégée?.. Богодуховской? Elle est jolie? [Она хорошенькая?]
— Из города эти, двое господ… Из Черней возвращались, да и остались. Один-то, молодой, надоть быть
родственник господину Миусову, вот только как звать забыл… а другого, надо полагать, вы тоже
знаете: помещик Максимов, на богомолье, говорит, заехал в монастырь ваш там, да вот с
родственником этим молодым господина Миусова и ездит…
Отдавать внаем свой флигель на дворе она не нуждалась, но все
знали, что пустила к себе жилицей Грушеньку (еще года четыре назад) единственно в угоду
родственнику своему купцу Самсонову, Грушенькиному открытому покровителю.
— А ведь непредвиденное-то обстоятельство — это ведь я! — сейчас же подхватил Федор Павлович. — Слышите, отец, это Петр Александрович со мной не желает вместе оставаться, а то бы он тотчас пошел. И пойдете, Петр Александрович, извольте пожаловать к отцу игумену, и — доброго вам аппетита!
Знайте, что это я уклонюсь, а не вы. Домой, домой, дома поем, а здесь чувствую себя неспособным, Петр Александрович, мой любезнейший
родственник.
— Maman, так нынче принято, что прежде
узнают о согласии девушки, потом уже говорят
родственникам.
— В таком случае… конечно… я не смею… — и взгляд городничего выразил муку любопытства. Он помолчал. — У меня был
родственник дальний, он сидел с год в Петропавловской крепости;
знаете, тоже, сношения — позвольте, у меня это на душе, вы, кажется, все еще сердитесь? Я человек военный, строгий, привык; по семнадцатому году поступил в полк, у меня нрав горячий, но через минуту все прошло. Я вашего жандарма оставлю в покое, черт с ним совсем…
Не
знаю, насколько она была довольна плодом своего воспитания, образовавши, с помощью французского инженера, Вольтерова
родственника, помещиков esprits forts, [вольнодумцев (фр.).] но уважение к себе вселить она умела, и племянники, не очень расположенные к чувствам покорности и уважения, почитали старушку и часто слушались ее до конца ее жизни.
Два раза (об этом дальше) матушке удалось убедить его съездить к нам на лето в деревню; но, проживши в Малиновце не больше двух месяцев, он уже начинал скучать и отпрашиваться в Москву, хотя в это время года одиночество его усугублялось тем, что все родные разъезжались по деревням, и его посещал только отставной генерал Любягин,
родственник по жене (единственный генерал в нашей семье), да чиновник опекунского совета Клюквин, который занимался его немногосложными делами и один из всех окружающих
знал в точности, сколько хранится у него капитала в ломбарде.
— Не
знаю! не
знаю! — бормотал отец, по обыкновению, уклоняясь от определенного ответа. Видно было, однако ж, что рассказ новообретенного
родственника был согласен с действительностью.
Детей у него в живых не осталось, и миллионы пошли по наследству каким-то дальним
родственникам, которых он при жизни и
знать не хотел.
— Папаша,
знаете, неудобно просить за своих… Этого у нас не водится. В банке все равны и нет
родственников.
— Швейцария тут не помешает; а впрочем, повторяю, как хочешь. Я ведь потому, что, во-первых, однофамилец и, может быть, даже
родственник, а во-вторых, не
знает, где главу приклонить. Я даже подумал, что тебе несколько интересно будет, так как все-таки из нашей фамилии.
Промысловые новости она
знала через лакея Ганьку, который рассказывал ей все подробности о жилке Мыльникова, об открытии Богоданки, о всех знакомых и
родственниках.
Не
знаю, каково будет теперь в Кургане, куда перепросил его
родственник, Владимир Глинка, горный начальник в Екатеринбурге.
— Кажется,
знает!.. — отвечала Фатеева довольно холодно. — По крайней мере, я слышала, что муж к ней и к Есперу Иванычу, как к
родственникам своим, писал обо всем, и она, вероятно, больше симпатизирует ему.
— Я вот, Павел Михайлович, давно хотел с вами поговорить об одной вещи, — вы вот и
родственник моей жене и дружны с ней очень, не
знаете ли, что за причина, что она по временам бывает очень печальна?
— Надо вам заметить, что хоть у отца с графиней и порешено наше сватовство, но официально еще до сих пор решительно ничего не было, так что мы хоть сейчас разойдемся и никакого скандала; один только граф Наинский
знает, но ведь это считается
родственник и покровитель.
Ну,
родственники, сами изволите ведать, народ безобразнейший, в законе не искусились: где же им
знать, что в правиле и что не в правиле?
Кстати о Пушкине. Я недавно с одним его
родственником познакомился… Представьте себе! изо всего Пушкина
знает только стих: «Мне вручила талисман»…14 Это…
родственник!! А впрочем, довольно об этом; приступим к нашему делу. Прошу предлагать вопросы.
Почти вся губерния
знала, что губернатор, по разного рода отношениям к претендентам-родственникам, принимал в этом деле живое участие и, конечно, приехал сам на свидетельство.
Когда зашел разговор о дачах, я вдруг рассказал, что у князя Ивана Иваныча есть такая дача около Москвы, что на нее приезжали смотреть из Лондона и из Парижа, что там есть решетка, которая стоит триста восемьдесят тысяч, и что князь Иван Иваныч мне очень близкий
родственник, и я нынче у него обедал, и он звал меня непременно приехать к нему на эту дачу жить с ним целое лето, но что я отказался, потому что
знаю хорошо эту дачу, несколько раз бывал на ней, и что все эти решетки и мосты для меня незанимательны, потому что я терпеть не могу роскоши, особенно в деревне, а люблю, чтоб в деревне уж было совсем как в деревне…
Вы
знаете, ей Кармазинов
родственник?
Мне тоже не нравилось, что эти люди — родня бабушке; по моим наблюдениям,
родственники относятся друг к другу хуже чужих: больше чужих
зная друг о друге худого и смешного, они злее сплетничают, чаще ссорятся и дерутся.
Знаю, что покровительница его, Алакаева, продолжала ездить к Софье Николавне, тонкими расспросами выведывала ее расположение и привозила благоприятные отзывы, утверждавшие и в ней самой надежду, что гордая красавица благосклонно расположена к ее скромному
родственнику.
— О, как же! — ответил Бавс. — Это была прихоть старика Сениэля. Я его
знал. Он из Гель-Гью, но лет десять назад разорился и уехал в Сан-Риоль. Его
родственники и посейчас живут здесь.
Действительно, в огромные окна гостиной проникали хоровые крики, музыка, весь праздничный гул собравшегося с новыми силами карнавала. Я немедленно согласился. Ботвель отправился распорядиться о выезде. Но я был лишь одну минуту с Биче, так как вошли ее
родственники, хозяева дома, — старичок и старушка, круглые, как два старательно одетых мяча, и я был представлен им девушкой, с облегчением убедясь, что они ничего не
знают о моей истории.
Да вот хоть при пострижении в иноки Василья Шуйского: он один его отстаивал, и когда Шуйский не стал отвечать во время обряда и
родственник мой, князь Василий Туренин, произносил за него все обеты, то
знаешь ли, что сделал Гермоген?
Карп. Да разве я осуждаю! Барыня добрая, служить нам хорошо. А правду отчего не сказать? Я деньги-то на почту вожу, так мне верней
знать, кому их посылают,
родственникам или нет.
Брось это! — заговорила старуха, которая хотя и
знала, что
родственник ее напрасно жаловался на мужа и действительно в последнее время ел даром хлеб, но со всем тем искренно жалела о нем и всячески старалась удержать его.
— Меня зовут Созонтом… Созонтом Иванычем. Дали мне это прекрасное имя в честь
родственника, архимандрита, которому я только этим и обязан. Я, если смею так выразиться, священнического поколения. А что вы насчет терпенья сомневаетесь, так это напрасно: я терпелив. Я двадцать два года под начальством родного дядюшки, действительного статского советника Иринарха Потугина, прослужил. Вы его не изволили
знать?
Однако ж, кажется, я увлекся в политико-экономическую сферу, которая в письмах к
родственникам неуместна… Что делать! такова уж слабость моя! Сколько раз я сам себе говорил: надо построже за собой смотреть! Ну, и смотришь, да проку как-то мало из этого самонаблюдения выходит. Стар я и болтлив становлюсь. Да и старинные предания в свежей памяти, так что хоть и
знаешь, что нынче свободно, а все как будто не верится. Вот и стараешься болтовней след замести.
Яичница. А как
родственник, позвольте
узнать?
— Бога ради, барон! — сказала хозяйка, — не говорите этого при
родственнике моем князе Радугине. Он без памяти от этой церкви, и
знаете ли почему? Потому что в построении ее участвовали одни русские художники.
Узнали наконец одну капитальную вещь, именно: что князем овладела какая-то неизвестная Степанида Матвеевна, бог
знает какая женщина, приехавшая с ним из Петербурга, пожилая и толстая, которая ходит в ситцевых платьях и с ключами в руках; что князь слушается ее во всем как ребенок и не смеет ступить шагу без ее позволения; что она даже моет его своими руками; балует его, носит и тешит как ребенка; что, наконец, она-то и отдаляет от него всех посетителей, и в особенности
родственников, которые начали было понемногу заезжать в Духаново, для разведок.
Объявляет мне, что едет в Светозерскую пустынь, к иеромонаху Мисаилу, которого чтит и уважает; что Степанида Матвеевна, — а уж из нас,
родственников, кто не слыхал про Степаниду Матвеевну? — она меня прошлого года из Духанова помелом прогнала, — что эта Степанида Матвеевна получила письмо такого содержания, что у ней в Москве кто-то при последнем издыхании: отец или дочь, не
знаю, кто именно, да и не интересуюсь
знать; может быть, и отец и дочь вместе; может быть, еще с прибавкою какого-нибудь племянника, служащего по питейной части…
— Марья Александровна, — кричал Мозгляков в свою очередь, покраснев как рак, — ваши слова до такой степени… Я уж и не
знаю, до какой степени ваши слова… Ни одна светская дама не позволит себе… я, по крайней мере, защищаю моего
родственника. Согласитесь сами, так завлекать…
— Представьте только одно: если б
узнали это ваши
родственники, которые и без того дурно расположены к вам, — что бы тогда было?
Я
узнал также, что Паркер
знал Молли давно, — он был ее дальним
родственником с материнской стороны.
Один из них по всем приметам был некогда женщиной, но, обезображенный, он едва походил на бренные остатки человека; — и даже ближайшие
родственники не могли бы в нем
узнать добрую <Наталью> Сергевну.
Ну, задумались; так, значит, не
узнали.
Родственник ваш, только дальний.
— Гм! скажите пожалуйста, а мне показалось, что, должно быть, близкий ваш
родственник.
Знаете ли, есть такое, фамильное в некотором роде, сходство.